Неточные совпадения
Князь, казалось, имел сказать еще многое, но как только княгиня услыхала его
тон, она, как это всегда бывало
в серьезных
вопросах, тотчас же смирилась и раскаялась.
И
в тоне этого
вопроса Левин слышал, что ему легко будет сказать то, что он был намерен сказать.
По неопределенным ответам на
вопрос о том, сколько было сена на главном лугу, по поспешности старосты, разделившего сено без спросу, по всему
тону мужика Левин понял, что
в этом дележе сена что-то нечисто, и решился съездить сам поверить дело.
После первого, страстного и мучительного сочувствия к несчастному опять страшная идея убийства поразила ее.
В переменившемся
тоне его слов ей вдруг послышался убийца. Она с изумлением глядела на него. Ей ничего еще не было известно, ни зачем, ни как, ни для чего это было. Теперь все эти
вопросы разом вспыхнули
в ее сознании. И опять она не поверила: «Он, он убийца! Да разве это возможно?»
Религиозные настроения и
вопросы метафизического порядка никогда не волновали Самгина, к тому же он видел, как быстро религиозная мысль Достоевского и Льва Толстого потеряла свою остроту, снижаясь к блудному пустословию Мережковского, становилась бесстрастной
в холодненьких словах полунигилиста Владимира Соловьева, разлагалась
в хитроумии чувственника Василия Розанова и
тонула, исчезала
в туманах символистов.
— Как вы понимаете это? — выпытывала она, и всегда оказывалось, что Клим понимает не так, как следовало бы, по ее мнению. Иногда она ставила
вопросы как будто
в тоне упрека. Первый раз Клим почувствовал это, когда она спросила...
— Но нигде
в мире
вопрос этот не ставится с такою остротой, как у нас,
в России, потому что у нас есть категория людей, которых не мог создать даже высококультурный Запад, — я говорю именно о русской интеллигенции, о людях, чья участь — тюрьма, ссылка, каторга, пытки, виселица, — не спеша говорил этот человек, и
в тоне его речи Клим всегда чувствовал нечто странное, как будто оратор не пытался убедить, а безнадежно уговаривал.
Заседали у Веры Петровны, обсуждая очень трудные
вопросы о борьбе с нищетой и пагубной безнравственностью нищих. Самгин с недоумением, не совсем лестным для этих людей и для матери, убеждался, что она
в обществе «Лишнее — ближнему» признана неоспоримо авторитетной
в практических
вопросах. Едва только добродушная Пелымова, всегда торопясь куда-то, давала слишком широкую свободу чувству заботы о ближних, Вера Петровна говорила
в нос, охлаждающим
тоном...
— Налить вам? — спросила Варвара, и по ласковому
тону вопроса Клим понял, что она спрашивает Кумова. Ему захотелось чаю, он вышел
в столовую, Кумов привстал навстречу ему, жена удивленно спросила...
Он спросил ее пренебрежительно и насмешливо, желая рассердить этим, а она ответила
в тоне человека, который не хочет спорить и убеждать, потому что ленится. Самгин почувствовал, что она вложила
в свои слова больше пренебрежения, чем он
в свой
вопрос, и оно у нее — естественнее. Скушав бисквит, она облизнула губы, и снова заклубился дым ее речи...
— Эх, — вздохнул Тагильский и стал рассказывать о красотах Урала даже с некоторым жаром. Нечто поддразнивающее исчезло
в его словах и
в тоне, но Самгин настороженно ожидал, что оно снова явится. Гость раздражал и утомлял обилием слов. Все, что он говорил, воспринималось хозяином как фальшивое и как предисловие к чему-то более важному. Вдруг встал
вопрос...
Следовало не только успокоить его, но и расположить
в свою пользу, а потом поставить несколько
вопросов о Марине. Сообразив это, Самгин,
тоном профессионала, заговорил о том, как можно построить защиту...
Улыбка, дружеский
тон, свободная поза — все исчезло
в ней от этого
вопроса. Перед ним холодная, суровая, чужая женщина. Она была так близка к нему, а теперь казалась где-то далеко, на высоте, не родня и не друг ему.
На каждый взгляд, на каждый
вопрос, обращенный к ней, лицо ее вспыхивало и отвечало неуловимой, нервной игрой ощущений, нежных
тонов, оттенков чутких мыслей — всего, объяснившегося ей
в эту неделю смысла новой, полной жизни.
Убедившись, что Нехлюдов не
в духе, и нельзя его вовлечь
в приятный и умный разговор, Софья Васильевна обратилась к Колосову с
вопросом об его мнении о новой драме таким
тоном, как будто это мнение Колосова должно было решить всякие сомнения, и каждое слово этого мнения должно быть увековечено.
— Простите великодушно за то, что заставил столько ждать. Но слуга Смердяков, посланный батюшкою, на настойчивый мой
вопрос о времени, ответил мне два раза самым решительным
тоном, что назначено
в час. Теперь я вдруг узнаю…
В тоне голоса ее как бы почувствовался какой-то вызов. Именно
в эту минуту
вопросы перешли к Фетюковичу.
— Оставьте все, Дмитрий Федорович! — самым решительным
тоном перебила госпожа Хохлакова. — Оставьте, и особенно женщин. Ваша цель — прииски, а женщин туда незачем везти. Потом, когда вы возвратитесь
в богатстве и славе, вы найдете себе подругу сердца
в самом высшем обществе. Это будет девушка современная, с познаниями и без предрассудков. К тому времени, как раз созреет теперь начавшийся женский
вопрос, и явится новая женщина…
Он упал на свое место, ломая руки
в отчаянии. Прокурор и защитник стали предлагать перекрестные
вопросы, главное
в том смысле: «что, дескать, побудило вас давеча утаить такой документ и показывать прежде совершенно
в другом духе и
тоне?»
Общие
вопросы, гражданская экзальтация — спасали нас; и не только они, но сильно развитой научный и художественный интерес. Они, как зажженная бумага, выжигали сальные пятна. У меня сохранилось несколько писем Огарева того времени; о тогдашнем грундтоне [основном
тоне (от нем. Grundton).] нашей жизни можно легко по ним судить.
В 1833 году, июня 7, Огарев, например, мне пишет...
Ему не приходилось еще никогда говорить с кем-нибудь о своей слепоте, и простодушный
тон девочки, предлагавшей с наивною настойчивостью этот
вопрос, отозвался
в нем опять тупою болью.
Говорил он мало, и то только на
вопросы, и наконец совсем замолк, сидел и всё слушал, но видимо
утопая в наслаждении.
— О нет, — задумчиво продолжал князь, не замечая
тона вопроса, — я почти всё молчал. Я часто хотел говорить, но я, право, не знал, что сказать. Знаете,
в иных случаях лучше совсем не говорить. О, я любил ее; о, очень любил… но потом… потом… потом она всё угадала…
— Другие все уже вотировали этот
вопрос в экстренном заседании, — отвечал Белоярцев и, изменив
тон в еще более ласковый, благодарил Лизу за ее внимание к его просьбе.
Вообще, Порфирий Петрович составляет ресурс
в городе, и к кому бы вы ни обратились с
вопросом о нем, отвсюду наверное услышите один и тот же отзыв: «Какой приятный человек Порфирий Петрович!», «Какой милый человек Порфирий Петрович!» Что отзывы эти нелицемерны — это свидетельствуется не только
тоном голоса, но и всею позою говорящего. Вы слышите, что у говорящего
в это время как будто порвалось что-то
в груди от преданности к Порфирию Петровичу.
— Это очень важный теперь
вопрос, — начал он несколько глубокомысленным
тоном, — свяжет ли железная дорога эти два города, каким это образом и
в чем именно это произойдет?
— А скажите мне, отчего луна не из чугуна? — сострил вдруг асессор, желавший продолжать
вопросы в тоне начальника губернии.
И Термосесов вдруг совершенно иным голосом и самою мягкою интонацией произнес: «Ну, так да, что ли? да?» Это да было произнесено таким
тоном, что у Бизюкиной захолонуло
в сердце. Она поняла, что ответ требуется совсем не к тому
вопросу, который высказан, а к тому, подразумеваемый смысл которого даже ее испугал своим реализмом, и потому Бизюкина молчала. Но Термосесов наступал.
На
вопрос этот Жуквич довольно продолжительное время медлил ответом: он, видимо, соображал,
в каком
тоне ему говорить, и Елена, заметившая это, поспешила ему помочь.
Он был совершенно незнаком с естественными науками и потому никогда не мог помириться с авторитетным
тоном и ученым, глубокомысленным видом людей, которые занимаются муравьиными усиками и тараканьими лапками, и ему всегда было досадно, что эти люди на основании усиков, лапок и какой-то протоплазмы (он почему-то воображал ее
в виде устрицы) берутся решать
вопросы, охватывающие собою происхождение и жизнь человека.
Чванный, благосклонный
тон предисловий, изобилие примечаний от переводчика, мешающих мне сосредоточиться, знаки
вопроса и sic [Так (лат.).]
в скобках, разбросанные щедрым переводчиком по всей статье или книге, представляются мне покушением и на личность автора, и на мою читательскую самостоятельность.
Это было действительно страшно! Страшен был его
вопрос, ещё страшнее
тон вопроса,
в котором звучала и робкая покорность, и просьба пощады, и последний вздох человека, потерявшего надежду избежать рокового конца. Но ещё страшнее были глаза на мертвенно-бледном мокром лице!..
Дорн(перелистывая журнал, Тригорину). Тут месяца два назад была напечатана одна статья… письмо из Америки, и я хотел вас спросить, между прочим… (берет Тригорина за талию и отводит к рампе) так как я очень интересуюсь этим
вопросом… (
Тоном ниже, вполголоса.) Уведите отсюда куда-нибудь Ирину Николаевну. Дело
в том, что Константин Гаврилович застрелился…
Своя прислуга, особое помещение
в вагоне, бездна ненужных баулов, чемоданов и даже сундуков, прибывших с бабушкой, вероятно послужили началом престижа; а кресла, резкий
тон и голос бабушки, ее эксцентрические
вопросы, делаемые с самым не стесняющимся и не терпящим никаких возражений видом, одним словом, вся фигура бабушки — прямая, резкая, повелительная, — довершали всеобщее к ней благоговение.
Тон ее
вопроса искренний и участливый… Все мои страхи рассеиваются… Я даже нахожу
в себе столько смелости, что рискую сам над собой пошутить...
Здесь еще видна некоторая уклончивость;
тон этого стихотворения напоминает
тон русского мужичка, когда он с лукавым простодушием говорит: «Где нам!.. Мы люди темные». Кольцов
в этих стихах как будто бы хочет сказать, что он и приниматься не хочет за рассуждения, что он и знать не хочет
вопросов, над которыми люди трудятся. Тут еще видно пренебрежение вообще к мышлению философскому.
Тоня.
Вопрос ужасный,
вопрос нашего времени, и его не надо бояться, надо прямо
в глаза смотреть действительности, чтобы разрешить
вопрос.
Самый
тон каждой повести, мрачный, унылый, болезненный, так и вышибает из сердца раздражительный
вопрос, так и подымает
в вас какую-то нервную боль…
Послеобеденным разговором почти безраздельно владел дорогой гость. Губернаторша только задавала
вопросы, прилично ахала, вставляла сожаления о своей собственной славнобубенской жизни и оживленно восхищалась рассказами барона, когда тот,
в несколько небрежном
тоне, повествовал о последней великосветской сплетне, о придворных новостях, о Кальцоляри и Девериа, да о последнем фарсе на Михайловской сцене.
На
вопрос последнего, где их начальник, они ответили, что он
утонул, и
в доказательство представили его одежду, документы и даже небольшую часть денег.
Этот поздний
вопрос возник во мне почти немедленно же после того, как соломенные борзенские кровли
утонули в туманной черте горизонта и я остался сам со своими думами.
В вопросах не слышалось начальнического
тона; однако что-то как бы деловое.
Чего-нибудь особенно столичного я не находил. Это был тот же почти
тон, как и
в Нижнем, только побойчее, особенно у молодых женщин и барышень. Разумеется, я обегал
вопросов: учусь я или уже служу? Особого стеснения от того, что я из провинции, я не чувствовал. Я попадал
в такие же дома-особняки, с дворовой прислугой, с такими же обедами и вечерами. Слышались такие же толки. И моды соблюдались те же.
— Евграф Петрович
в директорской? — спросил он теноровым голосом, скоро,
тоном своего человека, умеющего делать
вопросы служащим и не мешать им.
Но они скоро сошлись. Он заметил, что Нетова им интересуется.
В разговорах с ним она брала менее уверенный
тон, спрашивала его совета
в разных
вопросах такта, знания приличий, даже туалета, узнавала его литературные вкусы, любила обсуждать с ним роман или новую пьесу, игру актрисы или актера, громкую петербургскую новость, крупный процесс… С ней он держал себя почтительно, но без всякой поблажки разным ее «штучкам». Он ей на первых же порах сказал...
Счастливец! он
тонет с нею во мгле тумана; он страстно сжимает ее руку
в своей, он лобызает эту руку. Разговор их — какой-то лепет по складам, набор сладких эпитетов и имен, бессмыслица, красноречивая для одних любовников. Не обошлось без
вопроса, общего места влюбленных: любишь ли ты меня? Мариорица не отвечала, но Артемий Петрович почувствовал, что руку его крепко, нежно прижали к атласу раз, еще раз, что под этим атласом сердце то шибко билось, то замирало.
Домбрович тотчас же взял какой-то плаксивый, полушутовской, полусерьезный
тон и начал ныть, повторяя, что он поглупел, что ничего он не понимает
в разных
вопросах; опять явились на сцену Доброзраков и Синеоков и разговор их об организме за графином водки.
Все
в доме называли уже его женихом, хотя предложения он еще не делал. Таня, однако, скрыла от княжны Людмилы свое восхищение молодым соседом и на
вопрос, заданный ее госпожой после второго посещения князя, ответила деланно-холодным
тоном...
— Да, и около твоей купели,
в церкви, я дал клятву любить тебя и защищать… — отвечал он, пораженный серьезным
тоном вопроса.
Вопросы и ответы с обеих сторон были одинаково сдержанны и коротки. Сын привык к этой строго военной манере даже
в разговорах с отцом, потому что тот не терпел лишних слов, ни колебанья, ни уклоненья
в ответах. И сегодня Иван Осипович держался того же
тона: он должен был скрыть от неопытного глаза сына свое мучительное волнение. Сын,
в самом деле, видел только серьезное, неподвижно-спокойное лицо, слышал
в голосе только холодную строгость.